В разных брошюрах Николаевский местный публицист А. Золотухин уже пробовал доказать вероятность встреч А.С.Пушкина с молодым астрономом Карлом Кнорре. Более того, он даже предполагал, что Карл Кнорре служил Пушкину прототипом образа Ленского для «Евгения Онегина».

          Возможно ли, что Карл Кнорре действительно служил прототипом Ленского? Ввиду новых открытий, предлагаю искать ответ на этот вопрос в самом тексте «романа в стихах» и сличить описание наружности и характера Ленского с знакомыми данными о Карле Кнорре. Для этого, надо разобрать Вторую Главу «Евгения Онегина», в которой представлен образ Ленского. Но важно узнать точное время составления этой главы. По Набокову , «кроме трех строф, Первую Главу Пушкин закончил 22 октября 1823 г. и непосредственно приступил к Второй Главе. Он сочинил Вторую Главу менее, чем за два месаца. К 3. ноября 1823 г. он сочинил 17 строф и к 1. декабря еще 10 строф.» Известно, что Пушкин тогда был в ссылке в Одессе под строгим надзором генерала-губернатора Новороссийского края М.С.Воронцова. А тем временем, Карл Кнорре служил астрономом Черноморского флота в Николаеве, на расстоянии 120 километров от Одессы.

          Рассмотрим описание Ленского в строфе 6 Второй Главы «Евгения Онегина»:

«...
По имени Владимир Ленский,
С душою прямо геттингенской,
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт,
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч.»

          Действительно, в 1823 г. Карл Кнорре был 22-летним красивым молодым человеком (как показывают его портреты того времени) немецкого произхождения. Он родился 28 марта 1801 г. в лифляндском городе Дерпте, ныне Тарту в Эстонии, в семье профессора математики Дерптского университета Эрнста Кристофа Кнорре, уроженца г. Гальденслебена в Германии. К. Кнорре получил научное образование по математике и астрономии в Дерптском университете, где в то время преподавали на немецком языке. Геттинген тогда представлял собой символ и образец немецких университетов. По рекомендации директора Дерптской обсерватории и профессорa астрономии в Дерптском университете В.Я.Струве, Карл Кнорре был назначен 7 июля 1820г. морским астрономом Черноморского флота в г. Николаевe. И действительно он был поэтом, как мне пришлось случайно открыть 15 сентября 2009 г. на сайте Библиотеки Тартуского Университета . Там доступно важное поэтическое произведение Карла Кнорре, романс «Люцинда», написанный на немецком языке и опубликованный в Дерпте в 1821 году, т.е. после его отъезда в Николаевe.

          Романс состоит из 37 строф по 8 стихов, и в нем рассказывается трагедия запрещенной любви, греха и смерти в духе немецких романтиков. Он напоминает о судьбе таких мифических пар, как Тристан и Изольда, Фауст и Маргарита, и даже Дон Жуан и Дона Анна. Его название Карл Кнорре вероятно заимствовал от незаконченного романса немецкого романтика Фридриха фон Шлегеля, опубликованного в 1799 году.

          Обратимся ко Второй Главе «Евгения Онегина» и рассмотрим строфу 7, в которой дополняется моральный портрет Ленского :

«От хладного разврата света
Еще увянуть не успев,
...
Он сердцем милый был невежда,
Его лелеяла надежда,
...
Цель жизни нашей для него
Была заманчивой загадкой,
Над ней он голову ломал
И чудеса подозревал.»

          Со своей стороны, Карлу Кнорре не исполнилось и двадцати лет, когда он прибыл в Николаев в феврале 1821г. Он был совсем неопытным, романтичным юношей и пылким идеалистом, полным надежды на будущее. Он страстно увлекался загадками и чудесами вселенной. Над ними «он голову ломал», стремясь раскрыть их в своих астрономических наблюдениях, вычислениях и исследованиях.

          Дальше, в строфе 9 Второй Главы, описывается стиль поэтического творчества Ленского :

«...
Он с лирой странствовал на свете;
Под небом Шиллера и Гете
Их поэтическим огнем
Душа воспламенилась в нем;
И муз возвышенных исскусства,
Счастливец, он не постыдил:
Он в песнях гордо сохранил
Всегда возвышенные чувства,
Порывы девственной мечты
И прелесть важной простоты.»

          Все эти характеристики могут относиться именно к произведению Карла Кнорре «Люцинда». Мы уже отметили, что действие романса похоже на древние германские трагические легенды, как Тристан и Изольда, Фауста и Маргарита в духе немецких романтиков. В «Люцинде» не раз выражаются «возвышенные чувства». Например, великодушие - Артюльф, смертельно раненный на дуели с Людвигом, не только прощает соперника :

В строфе 13 «Люцинды» : ... « Подойди, Людвиг, протяни руку,
                                          Пусть все тебе будет прощено !»

но и умоляет его убежать, чтобы уклониться от правосудия :

В строфе 14 « Люцинды» :... « Беги, милый друг, день уходит,
                                          Ты должен тотчас же отсюда удалиться,
                                          Ибо кто Артюльфу грудь проколол,
                                          Тому здесь больше не медлиться ;
                                          Часы бегут!
                                          До свидания
                                           В лучшем мире! Теперь скачи
                                           В даль!

Умирающий Артюльф все же сохраняет в сердце «возвышенные чувствы» дружбы, прощения и веры.
          Дальше в романсе горячая душа Людвига проявляет храбрость и готовность к саможертвованию, когда он, рискуя жизнью, решает освободить Люцинду из тюрьмы.

В строфе 22 «Люцинды» Людвиг восклицает :
                                             ... « Пусть это мне жизни стоит,
                                           Хочу ее от цепей и оков
                                           Освободить !»

Известно, что великодушие, верная дружба, храбрость и саможертвование принадлежат благородным ценностям европейского рыцарства.
          Наконец, Люцинда, повинуясь совести, отказывается от счастья и жизни и подвергается казни колесованием, чтобы примириться с Богом. Она не может больше терпеть своего греха и требует возмездия. В строфе 35 она заявляет:
                                                « Я готова к смерти,
                                          Скоро погаснет бешеное неистовство
                                          Там наверху!»

Образ Люцинды представляет собой падение идеала чистоты и «девственной мечты» по Ленскому, но в конце концов победу веры и правды, высших ценностей христианского идеала.

          Теперь, вернемся кo Второй Главе «Евгения Онегина» и рассмотрим строфу 10, в которой речь идет о поэтических произведениях Ленского :

«Он пел любовь, любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца,...
Он пел разлуку и печаль
И нечто, и туманну даль
И романтические розы;
Он пел те дальные страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его живые слезы;
Он пел поблеклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.»

          Здесь, кажется, звучат явные намеки на романс, написанный Карлом Кнорре. В «Люцинде» центральная тема касается борьбы добродетели с любовной страстью. Люцинда, «дева простодушная, любви послушная», совершила плотский грех с любимым рыцарем Людвигом тогда, когда она уже была обрученна с рыцарем Артюльфом. После этого, Людвиг убил ее жениха на дуели и должен был бежать в «дальнюю страну».
          « Ох, не говори о разлуке и страдании,
          Никогда не смогу тебя покинуть!», клялся Людвиг в строфе 2 «Люцинды». Но вскоре обстоятельства заставили его поступить иначе.
          Тогда «В лоно тишины лились» Люцинды «живые слезы», ее щеки побледнели. Скоро у нее родился сын. От страдания разлуки с любимым, разум ее помутился и она убила младенца. Затем ее посадили в тюрму. Через три месяца Людвиг, узнав об этом, вернулся и освободил ее. Но для них отныне «поблек жизни цвет» и скоро погибла Люцинда. А Людвиг остался одиноким горбатым стариком, всегдашним посетителем могилы Люцинды. Замечательно, что Карл Кнорре сочинил этот романс «без малого в осьмнадцать лет».

          Еще раз вернемся кo Второй Главе «Евгения Онегина» и посмотрим строфу 11, в которой речь идет об общественной жизни «нового помещика» Ленского :

В пустыне, где один Евгений
Мог оценить его дары,
Господ соседственных селений
Ему не нравились пиры;
Бежал он их беседы шумной,...

          Из писем Карла Кнорре учителю и приятелю В.Я.Струве, мы знаем, что в 1820-ые годы, т.е. в начале своего пребывания в Николаеве, молодой астроном вел достаточно замкнутый образ жизни. Николаев тогда был «закрытым городом», в котором большинство жителей состояло из сотрудников Черноморского флота и судостроителных верфей. Не удивительно, что северному ссыльному « не нравились пиры» местного населения и просто общение с ним. Он чувствовал себя как-то в культурной пустыне. Но к счастью, в числе мичманов штурманского училища, в котором он читал лекции по практической астрономии, были Владимир и Карл Даль.

          Владимир Даль и Карл Кнорре былы ровесниками - оба родились в 1801 году. Карл Кнорре подружился с обоими братьями и вероятно, как уже предполагал А.И. Золотухин, Карл Кнорре стал посещать интеллигентский круг семейства Далей. Возможно также, что именно у них он познакомился с Пушкиным, во время визита последнего в Николаев.

          В строфе 12 Второй Главы «Евгения Онегина» Пушкин называет Ленского «полурусским» :

Богат, хорош собою, Ленский
Везде был принят как жених;
Таков обычай деревенский:
Все дочек прочили своих
За полурусского соседа;

          В Николаев Карл Кнорре прибыл, чтобы служить в распоряжении Черноморского флота Русской империи, но в жилах его текла чисто саксонская кровь и его родной язык и культура были немецкими. Поэтому в глазах провинциального местного общества он вероятно считался «полурусским».

          Наконец, строфа 16 той самой Второй Главы содержит особенно интересные подробности :

Поэт в жару своих суждений
Читал, забывшись, между тем
Отрывки северных поэм,
И снисходительный Евгений,
Хоть их не много понимал,
Прилежно юноше внимал.

           Здесь находится важное конкретное свидетельсво правдоподобия факта. В такой сцене, кажется, мы видим, как Онегин/Пушкин внимательно слушает Ленского/Кнорре, читающего «отрывки северных поэм», т.е. стихи из «Люцинды», романса составленной на немецком языке в Дерпте, на северной краю Лифляндии. Поэтому Онегин/Пушкин «не много понимает» их.

Заключение:

          После построчного сопоставления отрывков Второй Главы « Евгения Онегина» со строфами «Люцинды» Карла Кнорре, отметим удивительный набор странных сближений и смущающих совпадений образа Ленского, описанного в этой Главе «Евгения Онегина», с реальной личностью Карла Кнорре, как и с его произведением «Люцинда». Значит, можно предполагать, что, по крайней мере, состоилась одна встреча Пушкина с Карлом Кнорре. Возможно, что необыкновенное личность молодого лифляндского астронома, может быть, произвела на ссыльного поэта такое яркое впечатление, что он сразу же решил немедленно сделать его прототипом Ленского в «Евгении Онегине». Известно, что Пушкину очень нравились новые знакомства, как истоки вдохновения для новых литературных персонажей. Решение загадки, наверное, лежит в картотеке «Пушкинского Дома» - обнаружение каких бы то ни было намеков на Карла Кнорре в переписке Пушкина с друзьями могло бы подтвердить гипотезу о знакомстве с ним Пушкина и отождествлении его с образом Ленского.

          Со мной случилось второе чудо в этом же 2009 Международном Году Астрономии , когда мне пришлось получить от кузена Эрика фон Кнорре из Франктфурта-на-Майне другое важное, еще известное нам поэтическое произведение Карла Кнорре под названием «К Обсерватории», также написанное на немецком языке. Стихотворение было найдено в тетради старшей дочери Карла Кнорре Клары Кнорре-Лундюс, составленной ею по случаю похорон отца в Берлине в 1883 году. По-видимому, эти стихи в виде оды были написаны после завершения постройки Николаевской обсерватории в 1829 году или немного позже. В этом восторженном гимне к своей обсерватории, молодой астроном так обращается к ней :

                           ... «Ты, лестница небесная, приветливая...»
В его глазах обсерватория являет собой лестницу к тайнам вселенной, открывая перед ним путь в священную науку, астрономию.

          Стихотворение заканчивается этими поразительными стихами :

                 [ Когда] «Ты, меня к небу наверх провожаешь,
                           Мне кажется, в блаженстве смогу перенестись
                           Я в лучшую Жизнь.»

(Поэтическая обработка Натальи Нагорняк с построчным сохранением «перевода с немецкого от Сюзанны Эраль»)

          Карлу Кнорре, кажется, обсерватория тоже открывает путь к бесконечности и царству небесному. И здесь мы узнаем романтичное и идеалистичное вдохновение романса «Люцинда» и «возвышенные чувства» стихов Ленского, который, как и Карл Кнорре, над «заманчивой загадкой» жизни «голову ломал/ И чудеса подозревал.» Очевидно,что и десять лет спустя, еще ярко горела «поэтическим огнем » душа Карла Кнорре.

          Был ли Карл Кнорре действительно прототипом Ленского ? Во всяком случае, он заслуживал этой чести. Быть может, наш краткий поиск доказательства «в стихах» откроет новую дорожку исследования прототипа Ленского.

Внимание !
Репродукция и пользование этой статьи Сюзанны Эраль строго запрещены !

ЛИТЕРАТУРА:

Золотухин А.И. А.С. Пушкин и Николаевский край, «Возможности Киммерии», Николаев, 2001, с. 36-37.

Золотухин А.И. «Пушкин и Кнорре», « Неизвестное о Пушкине », выпуск 9, изд. Ирины Гудым, Николаев, 2005-2009.

Knorre Karl Friedrich, “Lucinde“, Romanze, http://www.utlib.ee/ekollekt/eeva/index.php?lang=de&do=autor&aid=343

Knorre Karl Friedrich , „An die Sternwarte“, nicht herausgegebene Dichtung.

Nabokov Vladimir, Eugene Onegin, - A Novel in Verse, translated by Vladimir Nabokov, Princeton/Bolligen Paperback printing, 1981, vol. I, p. 61-63.

Пушкин А.С. Евгений Онегин, Полное собрание сочинений А.С. Пушкина в десяти томах, издание Академии наук СССР, 1949 г.

«